Бой на Калиновом Мосту
Вот пришёл Иван Быкович да под Калиновый Мост через реку Смородину. Вдруг воды на реке взволновались, орлы на дубах раскричались — выезжает чудо-юдо Змей шестиглавый; под ним конь споткнулся, чёрный ворон на плече встрепенулся, пёс борзой позади ощетинился...
Стал Иван Быкович биться со Змеем и победил его. На другу ночь побил он Змея девятиглавого, а на третью — Змея о двенадцати головах...
Только старуху старую, матушку Змееву, не одолел Иван. Привела она его в подземелье к старцу — отцу Змеев. Позвал старик двенадцать воев и говорит им: «Возьмите вилы железные, поднимите мне веки чёрные, ужо погляжу я, кто сыновей моих погубил».
И подняли ему веки чёрные, веки тяжкие...
Известная сказка, традиционный сюжет. Анализом её занимались многие исследователи; большинство из них соглашаются с тем, что сказка глубоко мифологична и представляет собой пересказ одного из древнейших славянских мифов. Действительно, довольно очевидно, что река Смородина, разделяющая противников, — это река между нашим и Иным мирами, известная всем индоевропейцам; недаром и самое имя её содержит сразу две древние основы: mor (*mri) — «смерть», и rod — «рождение»[52]. Неоспоримо и то, что по ненашу сторону реки стоят Владыки мира мёртвых — Змеи и их отец, достаточно обратить внимание на обилие эпитетов «чёрный», или на спутников Змея — волка (пса) да ворона, или на то, что логовище их находится под землёй...
Казалось бы, что может быть проще: раз по одну сторону — чёрное, значит, по другую — белое. Значит, перед нами — битва добра со злом. Можно даже сделать вывод, что перед нами «Центральный Миф Индоевропейцев» — поединок верховного бога-громовержца с чудовищем...
Можно, да только стоит ли?..
Поединок на грани
...Поиски мифологических аналогов — занятие сложное и даже рискованное: всегда есть опасность перейти некую грань достоверности, за которой начнут размываться лики богов и героев. Допущение здесь, допущение там, и — глядишь — от всего разнообразия индоевропейской мифологии уже осталось что-нибудь одно (например, «Центральный Миф Индоевропейцев»), а всё остальное превратилось в аналоги.
Однако в данном случае мы обладаем образом, спутать который с каким-либо другим вряд ли возможно. «Позвал старик двенадцать воев и говорит им; “Возьмите вилы железные, поднимите мне веки чёрные...”» Этот безымянный Некто, обладающий взглядом невероятной силы и веками, столь тяжёлыми, что поднять их можно лишь вилами, справедливо считается одним из самых загадочных образов славянской мифологии. Он нередко встречается в восточнославянских сказках, но наибольшую «известность» ему принесла несомненно, знаменитая повесть Н.В.Гоголя. Это — Вий.
«Вий», однако, не является собственным именем персонажа; это всего лишь хейти — на украинском языке слово вия означает «верхнее веко». Действительно, тяжкие веки, прикрывающие глаза, являются его непременным атрибутом. Взгляд же его, согласно восточнославянским легендам, испепеляет всё вокруг[53]. И.Белкин, склонный отождествлять Вия с Чёрным Богом[54], приводит в своей работе замечательный отрывок из славянской легенды:
«... Нет ребёнка в Подолии, который бы не рассказал вам, об этом страшном истребителе, взглядом своим убивавшем человека и превращавшем в пепел целые города. Счастье только, что этот убийственный взгляд закрывали прильнувшие веки и густые брови».
Другой непременный атрибут легенд и сказок о Вие — это вилы, железные вилы, которыми дюжина добрых молодцев поднимает его веки.
Итак, Владыка Иного Мира, имеющий смертоносный взгляд, огромные тяжкие веки и железные вилы для их поднимания. Действительно, спутать этот персонаж с каким-либо другим сложно. Именно он известен в Ирландии под именем Балора и в Уэльсе под именем Ысбаддаден Великан-из-Великанов.
Ирландский Балор, внук Нета, происходит из племени фоморов, мифологических противников богов из Племён Богини Дану[55]. Согласно преданию, некогда друиды его отца, одного из владык фоморов, варили во дворе замка некое колдовское зелье, и любопытный Балор, высунувшись из окна, подставил свои глаза под ядовитый пар, что шёл от котла с зельем. После того один его глаз погиб, а второй приобрёл смертоносную силу: девять врагов падали замертво, заглянув в тот глаз. Но веко того глаза стало таким тяжким, что только несколько воинов могли открыть глаз, орудуя продетым сквозь веко копьём. С тех пор в битвах всегда шёл Балор впереди войска фоморов.
Валлийский Ысбаддаден, предводитель великанов, обретается в своём замке вдали от населённых земель. В отличие от Балора, он имеет два глаза, но так же, как у Балора и Вия, веки его столь тяжки, что ему приходится держать специальных слуг, дабы те совместными усилиями поднимали ему веки в случае необходимости и подпирали их прочными вилами. Образ Ысбаддадена, посвящённые которому тексты были записаны только в середине текущего тысячелетия, утратил важную деталь — смертоносность взгляда из-под тяжких век. Зато эти же тексты[56] сохранили замечательную фразу, равно характерную и для славянского Вия: «Эй, поднимите мне веки!» При желании можно было бы считать это прямым текстуальным совпадением.
И из ирландских, и из валлийских текстов однозначно следует, что Балор и Ысбаддаден принадлежат ненашему, Иному, миру — миру по ту сторону реки Смородины, и это лишний раз подтверждает, что эти двое и Вий — это один и тот же древний мифологический персонаж. Наконец, совпадают и фабулы главных связанных с ними сказаний.
В Битве в Долине Туиред — битве между богами этого и Иного миров — Балор сходится в поединке со светлым богом Лугом, и Луг убивает своего противника, сначала выбив священным копьём Ассал его смертоносный глаз, а затем и отрубив голову.
В противоборстве со светлым королевичем Килухом гибнет Ысбаддаден, получив удар волшебным копьём в глаз под тяжёлыми веками.
Проигрывает поединок Ивану Быковичу и отец Змеев, обладающий всеми признаками и атрибутами Вия.
Сведём вместе получившиеся «пары» противников:
Итак, перед нами три варианта поздней переработки некоего древнейшего индоевропейского мифа, каждый из которых по-своему осмысливает противостояние двух мифологических персонажей, двух богов. Важно понять, какие же боги скрываются под поздними именами, и три известных нам теперь варианта дадут, разумеется, больше информации, чем одна славянская сказка.
Начнём с первого из них, с Вия — Балора — Ысбаддадена. Это один из Владык Иного Мира; в ирландском варианте он одноглаз, в валлийском — предстаёт перед нами великаном, в славянском варианте волки да вороны сопровождают его детей. Не так уж мало для того, чтобы если не отождествить, то хотя бы сопоставить этот персонаж со скандинавским Одином. Действительно, Один — Отец Павших, князь мира по ту сторону смерти, он одноглаз, и служат ему два волка да два ворона. Следующий шаг — Велес, тождество которого с Одином мы обсуждали уже не раз. Здесь мы встречаемся с приятным подтверждением: судя по всему, имена Велеса и Балора восходят к одной и той же древнейшей индоевропейской основе wel/wal со значением «имеющий отношение к Иному Миру».
Второй божественный персонаж Иван Быкович — Луг — Килух также узнаваем. Луг владеет священным копьём — указатель однозначный; Иван Быкович происходит, как свидетельствует отчество, от не совсем человеческих родителей (в ряде вариантов сказки он именуется Иваном Коровьим Сыном) — тоже намёк отнюдь не туманный. Священным копьём (проникшим позднее в христианизированные сказания о святом Граале) в индоевропейской мифологии владеют только боги магии (например, Один). Сыном небесной коровы является Велес. Да и самого Луга ирландские саги прямо называют Самилданах — Господин-Всех-Искусств. А под искусствами (ирл. dan) в древности понимали прежде всего искусства магические...
Вот мы и пришли к тому, без чего не бывает решения, более того — к тому, с чего решение начинается. Мы пришли к парадоксу.
В битве на Калиновом мосту Бог Магии выступает против Бога Магии, Один против Одина, Велес против Велеса, Луг против Луга...
