— Так как, по-твоему, сознание определяет бытие или бытие определяет сознание? — во время их беседы задался классическим философским вопросом Илья Григорьевич.

— Бытие не существует отдельно от сознания, так же как сновидение не существует без сновидящего, но в рамках сновидения, то есть при жизни, этот вопрос достаточно актуален. Это обоюдный процесс, в котором приоритет может смещаться из одной позиции в другую. Зависит это от концентрации или распыления внимания. Например, если преимущественное внимание сознания концентрируется на «внешних» объектах и ситуациях, что, кстати, является самым распространенным типом восприятия, то в этом варианте бытие имеет преимущество перед сознанием, так как сознание такой концентрацией внимания формирует «условный центр вне себя». Условный центр как бы определяет «источник влияния». Если же основная концентрация внимания переносится в сознание — к условной точке восприятия, то в такой позиции «условный центр силы» находится в источнике восприятия, и тогда сознание определяет бытие.

Все почти как во сне: если восприятие деталей или событий сновидения захватывают больший объем внимания, то они воспринимаются реальностью и влияют на состояние, но если во время сна осознавать «сновидца», то сновидение не имеет нежелательного влияния на состояние. Анализируя опыт пробуждения от привычных нам сновидений, в которых как текущая реальность переживались игры сознания, мы не можем быть уверены, что не воспринимаем более сложную, чем простое сновидение, «игру сознания» как существующую реальность.

«Реальность» формируется, развиваясь в направлении преобладающих мыслей и состояний. Это можно понять, не только «осознав сознание», но и путем внимательного наблюдения своей и других жизней, при этом анализируя привычные себе или другому человеку приоритетные мысли и чувства и сравнивая их с текущей ситуацией и преобладающей событийностью.

Эмоциональным и ментальным «приоритетом внимаемых тем» сознание формирует программы, по которым происходит реализация.

Илья Григорьевич снова немного посидел, молча обдумывая Митины слова, и спросил:

— И все же, как ты воспринимаешь, что реальность — иллюзия?

— Не просто описать восприятие иллюзорности словами, но попробую. Это как будто «сквозь все происходящее не происходит ничего» или как будто параллельно воспринимаемым колебаниям «внимается монотонная тишина восприятия», причем без себя как какой-либо воспринимающей субстанции. То есть без субъекта никем воспринимается неявная основа всего временно проявленного… Подобное описание отчасти похоже на процесс рисования картины Казимиром Малевичем — «Черный квадрат». Художник сначала рисовал на картине рисунок, это был не квадрат, но в какой-то момент решил честно выразить свое видение сути и зарисовал первоначально изображенное черным квадратом. Он не стремился к идеальному равенству или параллельности сторон, сама форма, похожая на квадрат, лишь символизирует статику и стабильность, а цвет — отсутствие. Таким образом Малевич выражал «вечное присутствие отсутствия», которое если и можно как-то выразить, то только как темноту. Такое видение пустоты как первичной основы всего и демонстрирует эта картина. Ну а высокая цена произведения обусловлена либо пониманием ее сути, либо некой энергетикой «первопричинного покоя — вечности», переданной в работе художника. Думаю, большинство ценителей и критиков иначе трактуют суть этого рисунка…

Дмитрий Гаун. (из "Коронованный пустотой")